О сердцах и химии.

Веду сегодня детишек с обеда (в школе столовки нет и они кушают в ресторанчике, до которого идти минут 10).
Иду, разговариваю с ученицей, ругаюсь на погоду...  Тут ко мне подходит прелестный белокурый юноша 11 лет и дергает за рукав.

- Пааани Галя... Мне плохо! - сообщает молодой человек, хватаясь за сердце.

Рефлекторно подхватываю вьюношу, он виснет на мне и причитает дальше.

- У меня сердце болит... Голова кружится...

Тут за то место, под которым находится главный орган кровеносной системы, хватаюсь уже я. Параллельно в голове начинают носиться хаотичные мысли (обожемойчтоделатьскораяуколпозвонитьродителямсообщитьдиректорупозватьсвященника), а  несчастный умирающий тем временем продолжает:

- О, это так ужасно... Мое тело разваливается на части... Внутри жжет, как будто огнем... Перед глазами туман... Кровь стынет в жилах... Умираю...

Тут во мне начинают просыпаться различные нехорошие подозрения, подкрепленные слишком здоровым и цветущим видом физиономии будущего трупа.

- Ну и что ты от меня хочешь? - спрашиваю, как могу, ласково, стряхивая с себя не в меру цепкого рыцаря.

- О, пани Галя, как Вы холодны и жестокосердны... - бормочет это коварное создание. - Я умру, и Вы будете горько рыдать на моей могиле, но... но... я непременно оживу, если Вы мне расскажете, как делать дымовушку!

Да будет мне дозволено опустить занавес над финалом этой сцены, ибо напечатать то, что хотелось сказать, нельзя, а произнести вслух... тоже было нельзя. =)

Нет, я в его возрасте тоже романтически мыслила. Более того, я  ходила на кладбище и там писала стихи о боли и побеждала с ними на гоблоконкурсах от горотдела образования, но на такое ...  элементарно выдержки бы не хватило ))

О сердцах и химии.

Веду сегодня детишек с обеда (в школе столовки нет и они кушают в ресторанчике, до которого идти минут 10).
Иду, разговариваю с ученицей, ругаюсь на погоду...  Тут ко мне подходит прелестный белокурый юноша 11 лет и дергает за рукав.

- Пааани Галя... Мне плохо! - сообщает молодой человек, хватаясь за сердце.

Рефлекторно подхватываю вьюношу, он виснет на мне и причитает дальше.

- У меня сердце болит... Голова кружится...

Тут за то место, под которым находится главный орган кровеносной системы, хватаюсь уже я. Параллельно в голове начинают носиться хаотичные мысли (обожемойчтоделатьскораяуколпозвонитьродителямсообщитьдиректорупозватьсвященника), а  несчастный умирающий тем временем продолжает:

- О, это так ужасно... Мое тело разваливается на части... Внутри жжет, как будто огнем... Перед глазами туман... Кровь стынет в жилах... Умираю...

Тут во мне начинают просыпаться различные нехорошие подозрения, подкрепленные слишком здоровым и цветущим видом физиономии будущего трупа.

- Ну и что ты от меня хочешь? - спрашиваю, как могу, ласково, стряхивая с себя не в меру цепкого рыцаря.

- О, пани Галя, как Вы холодны и жестокосердны... - бормочет это коварное создание. - Я умру, и Вы будете горько рыдать на моей могиле, но... но... я непременно оживу, если Вы мне расскажете, как делать дымовушку!

Да будет мне дозволено опустить занавес над финалом этой сцены, ибо напечатать то, что хотелось сказать, нельзя, а произнести вслух... тоже было нельзя. =)

Нет, я в его возрасте тоже романтически мыслила. Более того, я  ходила на кладбище и там писала стихи о боли и побеждала с ними на гоблоконкурсах от горотдела образования, но на такое ...  элементарно выдержки бы не хватило ))